Порог резистентности [СИ] - Олег Марин

По когда-то красивому лицу пробежала тень, тонкие бескровные губы скривились.

– Знаешь, я часто вспоминаю свое детство. Нет, ты не думай, что у нас было так же… Просто в чем-то эта жизнь очень похожа. Никаких технологий, все просто – еда, работа, сон, секс… Жизнь и смерть в чистом виде, без прикрас и финтифлюшек. Примитивизм, только извращенный бессмысленностью и насилием.

– Ч-что?

– Неважно, – отмахнулась Рада и присела на корточки у стены. – Значит, у тебя все хорошо?

– Да не то чтобы… Но, в целом…

Она слабо улыбнулась и кивнула:

– Садись. Не бойся, Сельма говорит, что я не заразная, потому что у вас всех иммунитет. Да и у меня уже все прошло, но так даже лучше. Вызывает отвращение.

– Я постараюсь приходить к тебе чаще. Каждый день. Ты сможешь продержаться еще чуть-чуть?

Рада печально взглянула на него и молча покачала головой.

– Погоди, – быстро заговорил Тимур. – Все не так безнадежно, поверь! Помнишь, на корабле, ты сказала, что не сдашься? Ты говорила, что будешь сильной и обязательно сбежишь! Но там это было невозможно, а здесь…

– А здесь – тем более, – перебила его Рада. – Сельма, она главная тут… Сначала она много разговаривала со мной. Надеялась, что… В общем, выхода с каторги нет.

– Да, я знаю, что все так считают, но…

– Я не смогу долго ломать эту комедию, с заразой, – не слушая его, продолжала Рада. – Да и есть хочется. А просто так никто не будет меня кормить. Плохо, что ты пришел. Если бы не твоя еда, мне пришлось бы уже завтра решать, а так… Ты дал мне еще несколько дней.

Она замолчала, глядя в пол. Но тут же встрепенулась – за перегородками из шкур послышались шаги. Рада бросилась в свой угол, зарылась в тряпки.

Занавеска отдернулась.

– Время, – лаконично произнесла коротышка.

Тимур поднялся. В углу опять шумно чесались.

– Тебе понравилось? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась она по пути к выходу.

– Да, вполне, – пробормотал Тимур, уставившись в напряженную спину маленькой женщины. – Постой! Это ты Сельма?

– Нет.

– Как тебя зовут?

– Стерва.

– А человеческое имя?

– Зачем тебе? – нахмурилась она и добавила гордо: – Я сосульку ела, поэтому мужчин не обслуживаю. Мое дело следить за порядком в женском блоке, чтобы девочек не обижали, чтобы они были сыты и здоровы.

Ага. И бить их, чтобы послушно ложились под разных ублюдков. Хорошо устроилась.

– Так я и не претендую, – поднял руки Ларин. – Я – Тимур. Тим. А как тебя звали дома? На Земле.

– Разве тебе не сказали, что здесь не вспоминают о прошлом?

– Сказали. Только называть красивую женщину стервой не в моих правилах.

– Малгожата, – сказала она и вдруг покраснела. – Можно Мага.

Минуту назад ему хотелось схватить Стерву за шею, припереть к стенке и прорычать в лицо: "Еще раз тронешь Раду, убью". Проделать такое с Малгожатой было невозможно. Тимур взял ее за руку. Женщина вздрогнула.

– Мага, сделай так, чтобы Рада продержалась. Не заставляй ее выходить к другим мужчинам.

Она удивленно смотрела на него снизу вверх.

– Мы и так кормили ее даром целую неделю. Другим девочкам приходилось работать за нее. Разве это справедливо?

– Нет. Несправедливо, что мы вообще тут оказались и вынуждены горбатиться на этих инопланетных тварей. Я не о справедливости тебя прошу, Мага. О милости. Я буду вносить свою долю каждый день. Полпайки, может, чуть больше. Пока это все, что я зарабатываю.

Она вырвала руку:

– Мне нужно поговорить с Сельмой. И… Я ничего не обещаю.

4

В течение следующих трех недель Тимур мог думать только о еде. Ему снилась куриная лапша, которую виртуозно стругала мама. Она добавляла в золотистый бульон с тончайшими ниточками лапши кусочки куриного мяса и кружок сваренного вкрутую яйца. Сверху присыпала зеленью. А рядом на тарелке исходит паром горка свежих чебуреков, которые обязательно надо есть с острой томатной подливкой с чесноком и уксусом. Надкусываешь, обжигаясь, горячий уголок, и туда в самую мякоть наливаешь ложечку подливки, чтобы мясо пропиталось. А потом вгрызаешься в это истекающее мясным соком, горячее… М-м-м!

Проснувшись, он все еще чувствовал аромат маминой стряпни. Вот ведь странно память устроена. Каких только деликатесов ни перепробовал за свою жизнь журналист Ларин, а снилась простая еда из далекого детства.

Наяву была фуду, которой постоянно не хватало. С вечерней, сухой пайкой было намного проще. Тимур отделял от нее пластинку толщиной с палец, остальное аккуратно убирал в карман. Старался жевать как можно дольше. Пил много воды, в надежде, что фуду разбухнет в желудке и заглушит постоянное чувство голода. Этого хватало на то, чтобы не протянуть ноги.

С утренней баландой из фуду, которую раздавали перед началом рабочего дня, было сложнее. Очень трудно заставить себя остановиться после пары глотков горячей вязкой жижи. Хотелось втянуть ее в себя залпом и вылизать миску. Но после того, как Тимур пару раз бездумно заглотил целиком миску баланды, не оставив ничего для Рады, он выработал новую тактику. Получив свою порцию белковой жижи, сразу же переливал большую часть в карман спецухи. На холоде баланда застывала, и получался вполне приличный кусок. Остатки Тимур разбавлял горячей водой. Получалась питательная белесая водичка – "снегожоркино молоко". А если удавалось разжиться строганиной в обмен на побрякушки из "снегожоркиного уса", которые они со Слоном намастачились делать в свободное время, то день считался и вовсе удачным.

Идея пришла сама собой. Слон как-то выпросил у напарника узорчатый клык-талисман, который Тимур не снимал с шеи. Долго вертел в руках, даже на зуб попробовал. Это из "снегожоркина уса" что ли, поинтересовался он.

– Снегожоркина хрена, – отрезал Ларин, – а ну, дай сюда.

Это было единственное напоминание о Земле и семье, а зубы у Слона вон какие.

Напарник доходчиво объяснил, что побрякушка эта дрянь, что он тоже так может и даже лучше. И уже на другой день они обзавелись собственным делом. Слон оказался на удивление рукастым и изобретательным. Он вытачивал расчески, колечки, заколки, бусики и прочую ерунду, на которую так падки женщины. Тимур помогал, как мог. Добывал расходники, искал покупателей. В бабском блоке он теперь был желанным гостем. Выкладывал на стол очередную партию побрякушек, и, пока женщины, визжа от восторга, рассматривали товар, Тимур мог незаметно расплатиться с Магой.

– Как она? – неизменно спросил он у Смотрящей, отдавая фуду.

– Как обычно. Зайдешь сегодня?

Тимур качал головой. С Радой он виделся пару раз, только чтобы убедиться, что Мага держит слово. Боялся, что Рада, узнав об их договоре с Магой, решит, что он пришел за расплатой. Бедняжка и так забивается в дальний угол каждый раз, когда он приходит.

– Хочешь другую девочку? – спросила вдруг Мага. – Многие согласятся пойти с тобой, потому что им нечем больше платить за цацки.

Тимур сглотнул. Еще час назад, возвращаясь со смены, он с трудом волочил ноги. Казалось, что каждый ботинок весит не меньше тонны. Хотелось лишь доползти до лежанки и заткнуть урчащий желудок. Жалкий остаток вечерней пайки с этой задачей явно не справился. Но оказалось, что голод желанию не помеха. Он оглянулся на женщин, меривших побрякушки. Они уже не казались такими отталкивающими, как при первом посещении женского блока. В паху сладко заныло, и противный внутренний голос заорал: "Хочу! Любую. Старую, страшную, толстую, с волосатой грудью. Тебя тоже хочу!".

Глупо, укоризненно сказал Тимур себе. Глупо отнимать энергию, идущую на восстановление организма. Секс слишком энергозатратен. При такой пайке сдохнешь, не успев доползти до барака. Ну и что, возразил он сам себе. Какая разница, мне так и так не долго осталось.

– Нет, – со вздохом отказался Тимур. – Это не мои цацки, а Слона. Я передам ему твое предложение, думаю, он будет счастлив.

Лицо Маги вытянулось от изумления.

– Ты должен знать. Сегодня приходил Крот и расспрашивал о тебе. К кому приходишь, как часто.

– И что ты?

– С ним говорила Сельма. Ты не думай – все, что происходит здесь, остается здесь. Остальным не обязательно знать о наших делах. Только… потом он стал задавать вопросы о твоей девчонке.

– Что?!

– Хотел пойти к ней. Сельма сказала, что она больна и сегодня не работает.

Тимур сжал кулаки.

– Ему что, остальных мало?

– Это его право, он же авторитет. Он никогда не приходит к одной девочке два раза подряд. А еще норовит какую-нибудь гадость сказать, унизить или ущипнуть побольнее. Девочки не хотят его обслуживать, но куда деваться?…

Тимур скрипнул зубами. Вот на что он заработанные нами пайки тратит, зараза. Мага вздохнула.

– Я не знаю, сколько еще мы сможем держать все в тайне. Мы с тобой договорились, я знаю. Но я не смогу долго отказывать Кроту, если он потребует именно ее.